Графика и книжное искусство

Работа художника книги существенно отличается от работы графика. В то время как последний постоянно ищет новые изобразительные средства, к чему его побуждает по меньшей мере необходимость иметь собственный стиль, оформитель книги должен быть верным и тактичным слугой написанного слова, облечь слово в видимую форму, при этом форма никогда не должна подавлять либо предварять содержание. Работа графика обязана отвечать требованиям дня и срок ее жизни, если не считать графических собраний (коллекций), редко продолжителен. Книга же должна пережить века. Цель графика — самоутверждение, задача художника книги, который сознает свою ответственность и свой долг, — это отказ от собственного «я». Поэтому книга не объект для тех, кто хочет «запечатлеть облик настоящего времени» или создать «новое». В типографском искусстве ничего нового в строгом смысле этого слова быть не может. За прошедшие века были разработаны методы и правила, которые уже не улучшишь и которые надо только пробуждать к новой жизни и вновь использовать, потому что на протяжении последних ста лет о них все больше и больше стали забывать. Лишь таким путем можно делать совершенные книги. Совершенство, полное приспосабливание полиграфии к содержанию — такова цель подлинного книжного искусства. Новизна и сюрприз — это цель, к которой стремится рекламная графика.

Книжная графика не должна служить целям рекламы. Заимствование элементов рекламной графики ведет к злоупотреблению текстом ради тщеславия художника-графика, который не способен в интересах литературного произведения отступить на задний план. Это вовсе не означает, что его работа должна быть бесцветной и лишенной всякой выразительности или что не может быть красивой книга, если оформитель неизвестен. Благодаря деятельности Стенли Морисона, ведущего художника корпорации Monotype Corporation в Лондоне, число прекрасно оформленных печатных изданий за последние 25 лет резко возросло. Путем выбора максимально соответствующего содержанию шрифта и создания проекта по-настоящему красивой, идеально читабельной, с правильно подобранным интерлиньяжем и не слишком широко выключенной полосой с гармонично уравновешенными полями, путем тактичного выбора подходящих для заголовков кеглей и разработки текстового эскиза действительно привлекательного, гармонирующего с текстом оформления титула художник книги может в значительной мере способствовать подлинному наслаждению литературным произведением. Если же используют модные шрифты, скажем, гротесковые, или один из шрифтов ручного набора, которые бывают и красивыми, но в книге выглядят претенциозно, то тем самым книгу превращают как бы в модный товар. Это может быть верно только тогда, когда речь идет о книгах, рассчитанных на малый срок службы, но совершенно нелепо, когда относится к книге, важной по своему значению. И чем значимее книга, тем в меньшей степени график имеет право становиться в позу и утверждать своим персональным «стилем», что именно он, а никто иной оформил эту книгу. Бесспорно, что книги по новой архитектуре или новой живописи могут заимствовать типографский стиль от них; однако это редчайшее исключение. Мне кажется неправильным, когда в книге о Пауле Клее в качестве шрифта используется обыкновенный гротеск, потому что его бедность диссонирует с тонким мастерством этого замечательного художника. Таким внешне только кажущимся современным шрифтом было бы неприемлемо набирать даже сочинения философов либо поэтов-классиков. Художник книги должен целиком и полностью отречься от своей индивидуальности. Ему в первую очередь должно быть присуще тонкое понимание литературы, а при случае умение правильно оценить ее значение. Художники, чисто визуально созерцающие, лишенные литературных интересов, как оформители книги непригодны, так как им трудно понять, что искусство их проектов приводит к утрате уважения к литературе, которой они должны были бы служить.

Поэтому настоящее книжное искусство — исключительно дело такта и, прежде всего, хорошего вкуса, который в наше время лишь изредка получает должную оценку. От совершенного оформления, к которому стремится художник книги, как и от всего совершенного, почти всегда лишь один шаг до скучного; люди, у которых отсутствует тонкий вкус, зачастую путают шедевры и скучные вещи. Поэтому совершенные произведения не являются ходким товаром, особенно если люди гонятся за сенсацией. Действительно хорошо сделанная книга признается как таковой только элитой; подавляющее большинство читателей ощущает ее исключительное качество лишь притупленно. Красивая книга и внешне не должна быть чем-то новым, а всего лишь совершенной.

Лишь суперобложка книги дает свободу для фантазии в отношении формы. Будет ошибкой уподоблять ее книге, оформлению последней, ведь суперобложка в первую очередь является маленьким плакатом, который должен привлечь к себе внимание, и здесь дозволено многое из того, что в самой книге казалось бы неподобающим. К сожалению, из-за современных красочных суперобложек к переплету, как к подлинной одежде книги, часто относятся пренебрежительно. Вероятно, поэтому многие люди следуют дурной привычке сохранять суперобложки и вместе с ними ставят книги в шкаф. Я могу это еще понять, если переплет беден и скверно выполнен. Однако место суперобложкам, как и пачкам из-под сигарет, в корзине для бумаг.

В самой же книге отказ от индивидуальности — высший долг сознающего свою ответственность художника. Он не хозяин, а слуга текста.

---

Ян Чихольд

---

Оцените, пожалуйста, эту статью:

Опубликовано: 12 октября 2007 | Просмотров: 16585 | Страница для печати

Читать комментарии [11] на форуме.

Оставить комментарий

Ваше имя:
Проверка на человечность: Если Вы человек, то Вам не составит труда набрать буковки и циферки в поле под картинкой, которая ниже.

Идёт отправка комментария ...